Императивный срок оплаты по договорам, заключенным по результатам закупки, и негативные последствия его введения

																					

В январе 2022 г. на федеральном портале проектов нормативных правовых актов был размещен проект федерального закона «О внесении изменений в статью 3 Федерального закона „О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц“» (далее — законопроект)[1], подготовленный Минфином России. Разработка законопроекта предусмотрена пунктом 24 Плана законопроектной деятельности Правительства РФ на 2022 год, утвержденного распоряжением Правительства РФ от 30.12.2021 № 3994-р.

Законопроектом предусмотрено введение нормативного предельного срока оплаты по обязательствам, возникающим из договоров, заключаемых в сфере регулирования Закона № 223-ФЗ, продолжительностью пятнадцать рабочих дней.

Предусмотрены также три исключения: (1) иной срок может быть определен законодательством РФ, (2) Правительством РФ в целях обеспечения обороноспособности и безопасности государства и (3) самим заказчиком в положении о закупке.

При этом проектируемой норме придается обратная сила: она будет действовать и в отношении ранее заключенных договоров и ранее начатых процедур закупки. Кроме того, потребуется внесение изменений в акты локального регулирования корпоративных заказчиков — положения о закупке, для чего законопроектом устанавливается конкретный срок посредством указания на календарную дату (до 1 октября 2022 г.).

Однако проектируемое регулирование, условно говоря, теперь «перекрыто» Федеральным законом от 16.04.2022 № 104-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Представляется необходимым рассмотреть проблему установления императивного срока оплаты в контексте обеих законодательных инициатив для того, чтобы обозначить очевидные негативные последствия не только для заказчиков, но и для участников закупок.

На стр. 1 Пояснительной записки к первоначальному законопроекту указано, что причиной его подготовки стали необоснованно затяжные сроки оплаты по договорам, условия договоров о предоставлении отсрочки или рассрочки оплаты. По мнению разработчиков законопроекта, установление нормативного предельного срока оплаты исключит необоснованное затягивание заказчиками оплаты поставленных товаров, выполненных работ (их результатов), оказанных услуг.

Вместе с тем «затягивание», «необоснованно затяжные» — это характеристики дискреционного, оценочного характера. Из сопроводительных материалов к законопроекту с определенностью не следует, почему выбран в качестве приемлемого срок продолжительностью именно пятнадцать рабочих дней. Почему, скажем, двадцать дней — срок затяжной, а вот именно пятнадцать — вполне подходящий? Можно предположить, что это произошло по аналогии со сроком оплаты обязательств перед субъектами малого и среднего предпринимательства. Но и этот срок сокращен теперь до семи рабочих дней под предлогом поддержки отечественного бизнеса[2]. Введение Федеральным законом от 16.04.2022 № 104-ФЗ аналогичного семидневного срока оплаты по всем договорам в корпоративных закупках обосновывается теперь (ни много — ни мало) в качестве меры повышения устойчивости российской экономики[3].

Происходящее четко показывает, на мой взгляд, что какого-либо обоснования и расчетов предлагаемые цифры не имеют.

На стр. 2 Пояснительной записки к первоначальному законопроекту отмечается, что принятие законопроекта исключит произвольное установление заказчиками сроков оплаты по договорам и улучшит положение поставщиков (подрядчиков, исполнителей). Однако не вполне ясно, на чем основывается убеждение разработчиков в необходимости установления одинаковых сроков оплаты для всех корпоративных заказчиков.

В соответствии с п. 2 ст. 1 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. Гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

«Произвольное установление» правильно называть «свобода договора», это понятие является одним из основных начал российского гражданского законодательства (ст. 1, 425 ГК РФ). Таким образом, законодательное установление императивного срока оплаты представляет собой ограничение свободы договора, что не соответствует руководящим принципам гражданского права.

Подобное регулирование возможно только в отношении государственных и муниципальных заказчиков, которые не зарабатывают деньги, а получают их путем доведения лимитов бюджетных обязательств. Контракты, в свою очередь, заключаются исключительно в пределах доведенных лимитов (ст. 72 БК РФ). Следовательно, денежные средства на оплату любого публичного контракта уже имеются на лицевом счете заказчика в Федеральном казначействе. Кроме того, правила бюджетной дисциплины предполагают унификацию, потому что денежные средства являются бюджетными, следовательно, государство как собственник этих денег устанавливает единый порядок их расходования. Если денежные средства частные, то порядок их расходования не может и не должен быть одинаковым для всех.

Иная ситуация складывается в сегменте корпоративных закупок. Например, заказчик — коммерческая организация может испытывать трудности с оплатой не потому, что он не занимается планированием своих финансов, а по причине неисполнения обязательств его контрагентами и образования незапланированной дебиторской задолженности. Очевидно, что именно различные договорные условия о «пост-оплате» служат для нивелирования описанного риска.

Нельзя не отметить, что в рамках Закона № 223-ФЗ собран весьма разнообразный состав заказчиков. Так, по правилам Закона № 223-ФЗ работают государственные корпорации и автономные учреждения (например, на муниципальном уровне в форме таких учреждений функционируют школы и детские сады). В этой связи представляется дискуссионным установление единообразных договорных условий, к примеру, для государственной корпорации, развивающей оборонно-промышленный комплекс нашей страны, и для детского сада, покупающего игрушки для воспитанников.

На мой взгляд, нельзя игнорировать кардинальные различия в правовом статусе и предмете деятельности заказчиков.

Сейчас в отношении большого числа корпоративных заказчиков введены экономические санкции и другие меры ограничительного характера со стороны недружественных иностранных государств (это все государственные корпорации, их дочерние и внучатые организации, ключевые отечественные банки, российские энергетические компании и проч.). Надлежащее исполнение договорных обязательств даже на прежних условиях для них будет вызывать значительные сложности. Соответственно, введение, а тем более придание соответствующей норме обратной силы, существенно ухудшит положение заказчиков.

По общему правилу, акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие (п. 1 ст. 4 ГК РФ). Действие закона распространяется на отношения, возникшие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом. Аргументация необходимости придания данной норме обратной силы отсутствует.

Введение срока оплаты на уровне федерального закона может создать негативный эффект и в макроэкономическом масштабе: оплата по обязательствам может происходить не только денежными средствами, но и денежными суррогатами, например, векселями со сроками погашения через несколько лет. В итоге наполнение гражданского оборота этими ценными бумагами приведет к глобальному кризису платежей, как это было в 90-е гг. ХХ века.

Очевидно, что введение подобной нормы будет стимулировать заказчиков к поиску иных способов защиты своих экономических интересов. Можно прогнозировать, что будут введены высокие требования к обеспечению исполнения договоров, когда поставщик вынужден будет вносить значительное обеспечение исполнения договора заблаговременно, тем самым кредитуя заказчика. В итоге это серьезным образом ухудшит положение всех участников рынка.

Дискуссионность анализируемого подхода подтверждается и тем, что заказчикам позволено установить перечень товаров, работ, услуг, являющихся предметом договора, в отношении которых будут применяться иные сроки оплаты. Это дезавуирует основную идею; зачем вводить ограничение, сразу же сопровождая это возможностью его несоблюдения? Такой прием законодательной техники свидетельствует об ошибочности нормы, во всяком случае о ее преждевременности.

Наконец, напомню, что действующее законодательство не регулирует так называемые послеторговые отношения, проще говоря, приемку, в т. ч. и срок ее проведения. Нетрудно предположить, что в договорных условиях появятся такие сроки приемки, которые будут сопоставимы с нынешними условиями о пост-оплате.

Сказанное позволяет усомниться в необходимости и целесообразности анализируемого регулирования, как представляется, установление на законодательном уровне предельного срока оплаты по всем договорам в сегменте корпоративных закупок вызовет шквал злоупотреблений и потребует принятия разнообразных мер по их купированию.

В целом же, это концептуально противоречит общегражданскому закону и представляет собой грубое государственное вмешательство в деятельность хозяйствующих субъектов, которое в самое ближайшее время приведет к наступлению негативных последствий для всех участников гражданского оборота.

  1. https://regulation.gov.ru/projects#npa=124080.

  2. См. постановление Правительства РФ от 21.03.2022 № 417 «О внесении изменений в некоторые акты Правительства Российской Федерации по вопросам осуществления закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд и закупок товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц».

  3. https://мойбизнес74.рф/news/razrabotany-novye-mery-podderzhki-zakazchikov-i-uchastnikov-zakupok/.

Статья опубликована в журнале ПРОГОСЗАКАЗ.РФ, 2022, № 5.